Что касается хлебозаготовок и сельхозналогов, то большевики как раз решали этот вопрос мягко, гораздо мягче, чем это было принято в других странах. Едва ли можно найти страну, где освобождено от налогов от 20 до 25 % сельского населения. Что же касается хлебозаготовок, то ни одно нормальное правительство не допустило бы того безобразия, которое творилось у нас в этой области в 20-е годы.

Далее: большинство крестьянских хозяйств никак не могло вернуться к традиционному земледелию по той очевидной причине, что никуда от него не уходило. Вот трехполье и вправду было, а передовой агротехники не было, это так… Какая уж там передовая агротехника, если землю русский крестьянин обрабатывал так же, как и во времена Киевской Руси!

«Получается ситуация, когда традиционный способ ведения хозяйства на малых площадях натолкнулся на жесткие требования хлебозаготовок, что автоматически привело к крестьянским волнениям и восстаниям».

К крестьянским волнениям и восстаниям привел отнюдь не этот конфликт, а совсем другой: когда высокие цены на хлебном рынке в военное время натолкнулись на запрет свободной хлеботорговли. Вот уж способ хозяйствования был тут совершенно ни при чем! И, кстати, добрая половина крестьян в этих восстаниях выступила на стороне власти. А иначе как бы большевики смогли победить в крестьянской стране?

«Понятное дело, что эти восстания были крайне жестко и оперативно подавлены (Ага! Два года телепались и кончили всеобщей амнистией! – Авт.), а вопрос хлебозаготовок опять встал перед аграриями во всей своей остроте. То есть власть поставила перед крестьянами выбор – либо увеличивай валовой сбор, либо будет тебе “очень плохо”».

На самом деле этого вопроса вообще не стояло. Согласно декретам, хлебозаготовки во время войны распространялись только на излишки. В хозяйстве оставляли зерно согласно нормам на людей и скот, а что сверх того, заготавливали по государственным ценам. Вот когда после войны эту систему отменили и ввели денежный налог – тогда-то и началась «острота вопроса»! Но хлебозаготовки тут были, опять-таки, не при чем.

«…Что автоматически порождало несколько простейших путей решения. Либо расширение пахотного клина, однако без соответствующей техники и при единоличном хозяйстве его решить было невозможно (возможно, и даже поднимали – но зачем?! Все прекрасно понимали, что проблема не в земле, а в ее продуктивности. – Авт.). Либо определенным выходом была монокультура (а разве трехполье предполагает что-то другое? – Авт.). Либо – объединение индивидуальных хозяйств. Однако в первое время нарождающиеся сельскохозяйственные коммуны и кооперация вопрос не решали, поскольку были малочисленными и, что более важно, производство в них строилось по тем же принципам, что и индивидуальные хозяйства – ну не умели по-другому…

При этом следует отметить, что в зерновом клане преобладали яровые культуры, поскольку их агротехника была наиболее простой и наименее затратной для индивидуальных крестьянских хозяйств. Более того, годы Первой мировой и Гражданской войн привели к тому, что часть земель было на какое-то время заброшена. Частично эти земли были подняты, но проблема все равно оставалась.

И вот в таких условиях “грянул НЭП”. То есть, мало того, что сельскохозяйственное производство в первые годы Советской власти жило в автономном режиме и, фактически, государством не определялось и не регулировалось. Мало того, что государство поставило аграриев в очень жесткие рамки политикой хлебозаготовок. После всего этого, государство поставило себя в прямую зависимость от сельскохозяйственных производителей, сняв все ограничительные и регулирующие рамки в сфере производства».

А, простите, с какой стати государство должно было оставлять эти «рамки» после окончания войны? Хлебная монополия, продразверстка, нормированное потребление – все это не большевистские выдумки, это обычные, стандартные меры военного времени. Кончилась война – кончились и меры. Никто, кроме вдохновенных двадцатилетних мальчиков из сельских комячеек, и не собирался распространять их на мирное время.

«И в этой связи следует вспомнить, что большая часть основных зерновых районов СССР находится в зоне рискованного земледелия. Малейшие колебания метеорологических условий приводят к падению урожайности и, как результат, голоду

Что, собственно говоря, произошло. Когда пишут, что НЭП накормил страну, то выдают желаемое за действительное. Да, НЭП кормил страну, но только при наличии благоприятных метеоусловий. При неблагоприятных условиях продовольственный рынок автоматически должен был замирать, а цены должны были расти».

При благоприятных условиях, впрочем, происходило то же самое. НЭП накормил страну не более, чем «либерализация цен» в 90-е годы. Он «кормил» тех, у кого были деньги, чтобы ходить на рынок. Что касается страны – она по-прежнему голодала.

«Дополнительным усугубляющим фактором было то, что зерно являлось стратегическим продуктом. СССР просто больше нечего было предложить на внешнем рынке. Это прекрасно понимали за рубежом, поэтому и диктовали свои условия, которые советское правительство вынуждено было принимать».

Об этом мы уже говорили чуть выше – насчет внешнего рынка. А единственным условием, которое нам диктовали, была квота на экспорт, как раз не стимулирующая, а ограничивающая вывоз зерна.

«Здесь нужно отметить, что рассуждения о “безграмотной” сельской бедноте и “образованных” кулаках появляются исключительно от невладения ситуацией и незнания положения в сельскохозяйственном производстве в то время, либо при перенесении современных реалий в прошлое. На самом деле способы ведения хозяйства были абсолютно одинаковыми для всех крестьянских хозяйств. При этом “кулаком” становился тот, у кого складывались благоприятные условия – либо земельный участок был большего размера или в более благоприятных условиях, либо была большая семья с взрослыми мужчинами – большое количество работников. Ранее, в общине эти вопросы регулировались, однако в нашем случае этот регулятор напрочь отсутствовал. Более того, если хозяин выбивался в “кулаки” – это еще не гарантировало ему “светлое кулаческое будущее”, поскольку любой скачок погодных условий, либо, например, желание взрослых детей жить “своим умом”, приводили к разорению. Но вот НЭП создал еще одну категорию “кулаков”, которые наживались за счет хлебных спекуляций (в самом широком понимании). И эти хозяева были, по сути, не производителями, а торговцами. И вот именно этот факт вызывал наибольшее озлобление как соседей, так и руководства (последнее вообще часто мало смыслило в производственных вопросах и училось “на ходу”)».

Ну, вот это чисто мифологическое представление о кулаке – кроме, разве что, хлебных спекуляций. Хлеботорговля, конечно, вызывала озлобление руководства, вплоть до применения Уголовного Кодекса, но основные причины неладов кулаков как с властью, так и с односельчанами были совсем другие…

А вот приведенные в начале пять пунктов – святая правда. Только дело в том, что они далеко не первые в списке. Да и кризис уже грянул, причем давно. К моменту начала коллективизации российское сельское хозяйство находилось в нем уже, самое меньшее, сорок лет, о чем свидетельствует приведенная нами хроника голода в России. Вызвала кризис далеко не коллективизация, и вообще не большевистская политика, а причины гораздо более отдаленные. Более того: пресловутый «голодомор» стал последним массовым голодом в истории страны [95] . Вот пока большевики не разрушили своей коллективизацией сельское хозяйство – народ голодал с мрачной регулярностью, а как только разрушили – так и перестал. Может, его и надо было… того, а… такое сельское хозяйство, а?

Часть вторая

Заповедник средневековья

Странная все же вещь – логика гуманитария (поскольку экономическую науку, судя по кунштюкам, которые она выдает, точной наукой признать невозможно). Возьмем, навскидку, первую попавшую под руку экономическую статью. Писал ее человек солидный, остепененный и даже увенчанный академическим званием – Виктор Ивантер, академик, директор института народнохозяйственного прогнозирования РАН. Он пишет [96] :